Как быть минималистом и жить без телевизора и холодильника
Жизнь без телевизора и холодильника кому-то покажется невозможной, но для Анны это часть повседневности уже 27 лет. Как быть бытовым аскетом и благодаря этому путешествовать по миру, заниматься наукой и жить так, как хочется, Анна рассказала проекту нашему журналу.
«Я родилась и выросла в Перми. В 14 лет я поступила в художественный колледж, а в 18 стала студенткой Санкт-Петербургской академии художеств и с тех пор жила вне родительского дома. В 17–18 лет я поняла, что есть большие художники, гении, таланты, которым нужно заниматься искусством, а есть мейнстрим, и я не хотела быть его частью (постфактум я понимаю, что тогда была по-юношески категорична). Тогда же я открыла для себя историю искусства, и решила изучать его. Сейчас я доктор искусствоведения.
Я всегда была интенсивно погружена в процессы творчества и учёбы. Во время учёбы в Академии нам было совсем не до телевизора. Мы читали книги и не очень интересовались тем, что происходит в стране и мире. Всё наше время и внимание занимала история искусств.
Так я привыкла жить без телевизора. Я очень много училась, сейчас много преподаю и исследую, поэтому и так перенасыщена информацией. Оказалось, я просто не могу смотреть телевизор в фоновом режиме — он рассеивает моё внимание. Когда я останавливаюсь в отелях, где есть телевидение, то провожу «включённое наблюдение». Например, в конце 2020 года в Нью-Йорке я наблюдала по телевизору за тем, как город борется с пандемией и снежным штормом.
В общем, телевидение для меня — тоже научный объект. С его помощью я изучаю современную культурную и информационную повестку. В развлекательных же целях телевизор мне скорее только мешает жить так, как хочется.
Я много переезжаю. В последние десять лет я жила в разных странах и городах – в Перми, в Петербурге, в Москве, в Нью-Йорке, в Хельсинки. Когда часто меняешь место жительства, ничто не располагает к тому, чтобы заводить привязанность к вещам. Я всегда снимала квартиры без мебели — не люблю вещи других людей, поэтому ищу пустое жильё, а мебель покупаю или привожу свою. А перед очередным переездом продаю ненужное.
Что точно должно быть в моей квартире — это место для работы. Я забочусь о том, чтобы со мной переезжал мой стационарный компьютер, стул и стол. Это первый пункт каждого моего переезда. В работе важен комфорт.
Когда я переезжала в Санкт-Петербург и отправляла вещи машиной, то какое-то время мне пришлось жить в пустой квартире с компьютером и ковром. Я прекрасно спала на ковре, меня это совершенно не угнетало. Сну я уделяю большое внимание, потому что это напрямую связано с работой мозга, но конкретно это микро-неудобство меня не смущало.
В последние годы я живу в маленьких квартирах. В них с трудом могут поместиться два человека, поэтому у меня есть две тарелки и две чашки на тот случай, если кто-то придёт в гости. Тратить много времени на готовку я не вижу смысла, поэтому оборудовала микро-кухню с одноконфорочной индукционной плиткой и чайником. У меня есть диван, полка для книг и встроенная гардеробная система. И всё. И это совершенно осознанный выбор.
В нашей обычной жизни мы едим не очень много. Когда у людей есть холодильник, они часто покупают больше продуктов, чем могут съесть, и поэтому еда часто портится. Если ты рационально относишься к теме еды и чётко понимаешь, чего и сколько съедаешь за день, как организован твой режим питания, то необходимость в холодильнике отпадает сама собой. Моя мама долгие годы переживала, что у меня нет холодильника, и всячески пыталась мне его купить. Но оказалось, что это, как и телевизор, ненужная мне опция. Только место занимает.
Когда в бедном студенчестве 1990-х у нас появлялись деньги, мы шли на Василеостровский рынок, покупали продел из гречки, морковь, картофель и свёклу. Эти продукты не требовали хранения в холодильнике, поэтому мы складывали их на подоконник и жили так несколько дней. Молочные продукты мы, кажется, даже не покупали. Ходили в академическую столовую — она находилась близко. Сложно вспомнить, ели ли мы что-то другое. На вечеринках готовили плов из «ножек Буша». Это была праздничная еда, поэтому её тоже не нужно было хранить — мы всё тут же съедали.
В иерархии жизненных целей и задач еда занимала далеко не первое место — все были сконцентрированы на искусстве. Много времени проводили в мастерских и библиотеках, где засыпали над книгами. В свободное время тоже говорили об искусстве. Вопросы, связанные с едой, оставались на периферии. Отношение к еде сформировалось такое: она нужна просто для того, чтобы не умереть.
Особенность работы всех учёных состоит в том, что рано или поздно накапливается целая библиотека книг. Поэтому к их отбору я стала подходить тщательно и покупала только те, которых нет ни в библиотеках, ни в электронном виде. Все они должны быть напрямую связаны с моей профессиональной деятельностью. Надо признаться, несколько исключений из этого правила всё же есть — это любимый фикшн, который я могу перечитывать с любого места и знаю едва не наизусть, книги которые меня вдохновляют: «Шум и ярость» Уильяма Фолкнера или «В дороге» Джека Керуака. Последние куплены в нью-йоркских Barnes & Noble.
Иногда на созвонах за спинами коллег я вижу тысячи книг. Это мило, но позволить такое я себе не могу. Перевозить библиотеку даже в пределах одного города очень сложно.
Минимализм и аскетичность распространяются и на мой гардероб, хотя это странно для женщины и искусствоведа. Я люблю очень классические и неакцентные вещи, которые одинаково спокойно и актуально смотрятся вне зависимости от остромодных трендов. У меня много вещей, которым едва не десяток лет: тёмно-синий брючный костюм, классические юбки и пальто.
Некоторые простые и универсальные вещи я покупаю в нескольких экземплярах, чтобы не думать над выбором и не заботиться о поиске: тёмно-синие джинсы, белые рубашки и кроссовки. Образ помогают создать акцентные детали: часы или серьги.
Схема переезда у меня рационализирована: плюс-минус триста-четыреста книг, десять комплектов одежды, в том числе спортивной, минимальный набор посуды. В последний раз я потратила один день на упаковку вещей и один — на их распаковку.
Эти стратегии минимализма помогают мне жить. Когда у тебя мало вещей, ты концентрируешься на глобальном. Думаешь о том, что делаешь, как проводишь время, как заботишься о здоровье. Ходишь в музеи, в спортзал, изучаешь иностранные языки. Сейчас я живу в маленькой студии, и мне не надо тратить много времени на бытовой менеджмент: тратить время и деньги на уборку большого помещения, убирать зимние вещи, доставать летние. Этот внешний минимализм освобождает внутреннее пространство — моё время и мысли.
Мне нравится жить в разных местах. В этом отношении пандемия предоставила много возможностей для мобильности. На протяжении столетий преподаватель был привязан к конкретному месту работы, но формат онлайн-преподавания в последние годы открыл больше возможностей. За это время я успела пожить даже в Нью-Йорке и Мехико.
Я поняла, что можно выстраивать обстоятельства вокруг своих желаний, и под них выбирать профессию, занятие и место жизни. В какой-то момент мне стало просто любопытно переехать в другое место, и обстоятельства сложились так, что мне это удалось.
В Перми я долгое время жила в центре. Мне нравилось жить в двух шагах от Пермского государственного института культуры, где я работала. В какой-то момент я решила написать докторскую диссертацию и поняла, что для этого мне нужно изолироваться. А как это сделать, когда живёшь в центре города? Всё тебя манит: театры, бары, гости, прогулки. Тогда я решила отправиться в добровольное «изгнание» и купила маленькую квартиру в отдалённом районе. Добираться из него до центра по меркам Перми нужно было долго и не очень удобно — целый час, да ещё и через лес. Так у меня появился аргумент — «куда ты поедешь, если на дорогу надо потратить два часа туда и обратно»? Поэтому за два года я написала докторскую диссертацию. Образ моей жизни напоминал что-то среднее между монастырём и университетским кампусом. Вокруг было настолько пусто, что только и оставалось, что читать книги и писать их.
Разные районы любого города предполагают разные стили жизни, поэтому перемещаться любопытно даже внутри одного города. Вроде живёшь в дичайшей глухомани, зато через дорогу — лес, в котором можно в любой момент покататься на лыжах. Если живёшь в центре, появляются другие преимущества. Всегда есть удивительные плюсы, которые важно вовремя осознать.
Сейчас я живу в Петербурге и работаю с несколькими большими вузами. Мои студенты живут по крайней мере в четырёх городах. Это создаёт потрясающий эффект. Я веду курсы, связанные с современным искусством, один из них — про современный город, архитектуру, пространства и символы, и жизненный опыт у моих студентов очень разный. За последние годы даже люди традиционно стационарных профессий перестали работать в одной точке. Мы живём и работаем в глобальном мире, обогащая опыт друг друга, что меня очень радует. И я верю, что минимализм в образе жизни только помогает нам расширять эти границы.
